Детские годы оставляют неизгладимое впечатление в жизни человека. Именно в эти годы закладывается фундамент личности — активной, волевой, деятельной, стремящейся к чему-то или, напротив, никчемной, потребляющей, безвольной. В эти годы формируются черты характера — доброжелательное отношение к окружающим людям или эгоизм, потребительство; рождаются и укрепляются интеллектуальные силы ребенка — жадное стремление познать, изведать, разобраться, обратиться за советом и помощью к книге или полнейшая интеллектуальная апатия, уверенность, что учение — скучнейшее занятие. Хорошо известны слова А. С. Макаренко о значении первых пяти лет в жизни ребенка. Л. Н. Толстой в своих педагогических сочинениях неоднократно подчеркивал значение именно этих лет для дальнейшего формирования души человека. В чем же причина такого пристального внимания педагогов к раннему возрасту? И почему сейчас исследователи-психологи так много занимаются этим периодом. Отчасти мы уже ответили на этот вопрос, анализируя роль матери в психическом развитии младенца, значение потребности во впечатлениях для формирования познавательной деятельности ребенка. Действительно, на этом возрастном этапе идет закладка всех основных психических данных человека: формирование познавательной деятельности и интеллекта, личностных механизмов поведения и первых нравственных представлений, нравственных чувств и качеств, развитие самосознания, самоконтроля, то есть первых признаков произвольности поведения, умение преодолевать свои желания, «расцвет» воображения — того важнейшего психического процесса, без которого в дальнейшем просто немыслимо творчество.
Конечно, нельзя считать, что дошкольные годы — нечто вроде каменного сосуда, форму которого принимает ребенок, а потом уже ничто не изменится — не добавишь, не увеличишь и не уменьшишь. Несомненно, детские годы оставляют в нашей душе неизгладимое впечатление, но это вовсе не означает, что исключительно этим возрастным периодом определяется формирование всех сторон психики человека. Известно также и достаточно научно обоснованно доказано, что по мере включения ребенка в общение со сверстниками, по мере того как ребенок познает жизнь и взаимоотношения между людьми, многое в его душе изменяется. Мир его понятий может трансформироваться, нравственные представления приобрести совершенно иное направление, отрицательные черты характера могут быть преодолены, если человек будет считать для себя это необходимым. По мере развития ребенка включаются все новые и новые «механизмы», влияющие положительно или отрицательно на формирование его психики: окружающие люди, коллектив сверстников, школа с ее диапазоном воздействий, социальное окружение. И потому-то, не отрицая большого значения первых лет жизни ребенка, нельзя считать их фатальными, полностью предопределяющими дальнейшее психическое развитие ребенка.
Так, в дошкольные годы мы сталкиваемся с началом становления такого качества, которое называется самостоятельностью и появляется как чувство «я». Правда, это чувство зарождается раньше как осознание ребенком своих физических действий. Вспомните, с каким наслаждением ваш малыш изо всей силы дергал дверь, стараясь самостоятельно с ней справиться («сам открою»), с каким буквально остервенением он отрывал колёса, а затем крылья от самолета, который только вчера вы ему купили. В такой же мере это чувство проявляется и в желаниях ребенка: «хочу!», «дай!» – требует малыш, еще не умея обуздывать своего стремления к удовольствию, требует все: игрушку, сладость, новую вещь. «Мне», «для меня», «мое» – так воспринимает окружающее ребенок, В том же случае, если это «мое» ущемляется: «дай и Сереже конфету», «позволь Вове поиграть твоим самолетом», то для малыша это целая трагедия, а особенно, если это не просто: «дай поиграть» или «дай и Сереже, потому что у тебя есть еще», а когда это непонятное (жестокое!) требование: «отдай» и «отдай навсегда». Двухлетнему ребенку такое просто не под силу, потому что в его понимании его вещи принадлежат ему в такой же мере, как части его тела. И потому наше упорное желание «выбить» из него такую «жадность» просто бессмысленно и, кроме слез (повторяем: на раннем возрастном этапе), это ничего не даст, так как еще не созрели те «механизмы», которые позволяют ребенку понять наше нравственное требование – необходимо быть к людям добрым, а в детской интерпретации – это значит поделиться с «ближним» игрушкой, конфетой, яблоком, отломить кусочек шоколадки, вместе прокатиться на санках, вдвоем обуздать «лошадь» – бревно, что лежит на земле. Лишь постепенно ребенок начинает отделять вещи, принадлежащие ему, от самого себя, и вот тогда как раз необходимо предъявлять ребенку наши требования.
При этом надо трезво отдавать себе отчет в том, что полностью «искоренить» в ребенке это эгоистическое «поиграл, а теперь отдай — это не твое» мы никогда не сможем, да и есть ли в этом нравственная необходимость? Всегда человеку какие-то вещи должны принадлежать лично, чем-то он может поделиться с другим, что-то отдать насовсем, а чем-то дать только попользоваться. Когда ребенок перестанет проявлять излишнее беспокойство по поводу того, что вы требуете, чтобы он дал другому свою игрушку, то есть когда у ребенка начнется процесс отделения себя от своих вещей, тогда и можно формулировать перед ним наше нравственное требование «не быть жадным». А та «жадность» маленького ребенка, которая нас так удивляла, беспокоила: «И в кого он такой жадный — не пойму, никому ничего не дает, а попросят у него что-то дети, так еще и за спину спрячет», — вовсе не является истинной жадностью, а проявлением формирующегося в этом возрасте чувства «я».