В океане информации. Истолкователи мира. Но истолкователи и самих себя. Да, и себя взрослые «трактуют» для ребенка собственным поведением. И тут тоже есть коварные подводные камни.

Если помните, в статье «Двое у колыбели» мы коротко касались вопроса о том, что старшие, контактируя с ребятами лишь в сфере бытовой, предстают перед ними в обедненном виде, что решающий родительский козырь — их социальная ценность как созидателей, производителей материальных благ, как общественных деятелей — ускользает от детей.

Раз ребенок не видит, как идет работа, значит, он не видит вас там, где вы раскрываетесь в чем-то наиболее характерном для вас как для социальной единицы. Не видя, как вы работаете (до него долетают лишь косвенные отголоски в виде премий, выговоров или повышений по службе), он практически не знает о вас самого, пожалуй, решающего, имеет весьма смутное, расплывчатое представление о громадном, полнокровном куске вашей жизни.

Центр тяжести для большинства лежит вне семьи. Но ведь семья — не просто тихая пристань, где можно смыть трудовой пот, поужинать, косясь в телевизор, и залечь спать. Пока вас двое, еще куда ни шло. Но если дома дети, вы обязаны донести до них то, чем дышите в своем большом взрослом мире. Донести и не сгубить в быту.

Бывает (и не так уж редко, к сожалению), что в хорошей, здоровой семье вырастает трутень, лентяй. И тогда все изумляются, всплескивают руками, ахают; «Как могло случиться?! При таких родителях! Почему не брал с них пример?”

Но давайте объяснимся. Всегда ли мы подаем нашим чадам пример трудолюбия — не в области бытовых хлопот, а в высоком смысле, в смысле грамотного отношения к труду?

Да, на каждом шагу старшие толкуют им о необходимости прилежания, усидчивости, упорства. Но слова (мы уже договорились!) — не очень-то надежное педагогическое средство, когда они специально адресованы ребенку, когда он соображает: идет воспитание. А вот что говорится походя, между прочим?

Во-первых, говорится изредка. Даже есть нечто вроде заповеди: дома не дела обсуждать, дома отдыхать надо. И мы отдыхаем. А если заходит все же речь о служебном, то — обратите внимание — сплошь и рядом проскальзывают нотки нелестные. Мы ругаем напарника (или зава, или зама) за то, что он ни черта не смыслит (или копает под нас, или перестраховщик); мы сетуем на усталость, на бестолковщину в каких-то инстанциях (которые «жмут», или «срывают», или «ставят палки в колеса»); жалуемся, что охрипли, «выбивая» и «доказывая”; что в отпуск — и то по-людски невозможно уйти: все будет думаться, как там да что… Вероятно, вы сами легко продолжите перечисление, если последите за собой и кое-что припомните.